В конце февраля-начале марта Указом Президента № 79 и Распоряжением Правительства РФ № 470-р были определены параметры экономико-правового ответа на введение санкций со стороны западных стран.
Указанные подзаконные документы, к большому удивлению аналитиков, внезапно в правоприменении кроме регулирования вполне очевидных сфер (например, валютного рынка и внешнеполитических отношений), стали прямо или косвенно касаться и иных вопросов: интеллектуальной собственности, исполнения договоров и обеспечительных мер.
Споры из-за интеллектуальной собственности
Индивидуальный предприниматель из Кировской области незаконно использовал закрепленные за британской компанией изображения «Свинки Пеппы и Папы Свина». Правообладатель подал в суд, требуя компенсировать причиненный ущерб, однако получил отказ в рассмотрении дела: Арбитражный суд региона констатировал, что раз против РФ со стороны Великобритании введены экономические санкции, то требования о возмещении считаются злоупотреблением правом и противоречат российскому законодательству.
Подобная формулировка (хотя эксперты и предрекали ей большое процессуальное будущее) просуществовала недолго: во 2ААС заявили, что первая инстанция, разрешая дело, допустила логические ошибки, не учтя положения действующей пока для России Бернской конвенции. Решение АС Кировской области было отменено, заявитель получил положенную ему компенсацию.
А как же другие суды отбивали ходатайства о применении положений «недружественности»?
Правоприменители достаточно стандартизировано шли по двум возможным направлениям:
— либо ссылались на отсутствие прямого упоминания в Указе Президента каких-либо ограничений в вопросах охраны и защиты исключительных прав;
— либо говорили о том, что нельзя ставить в зависимость нахождение правообладателя в другом государстве, которое (пусть и юридически!) считается недружественным, и нарушать его интересы в сфере интеллектуальной собственности.
Когда категория недружественности прямо не упоминается, но фактически используется
Эксперты «Делового Петербурга» указывают на то, что данная ситуация характерна в первую очередь для арендных споров с компаниями, которые ушли из России (например, Adidas, Uniqlo, Prisma). Партнер юридической фирмы Capital Legal Services Ирина Оникиенко рассказывает, что в июне в столице был рассмотрен иск арендодателя к арендатору (H&M). По итогам суд признал возможным расторжение заключенного договора с обязанием передать помещение владельцу. При нарушении порядка предусмотрен судебный штраф в размере миллиона рублей за каждый день просрочки.
Оникиенко резюмирует, что фактически эта сумма указывает на особые обстоятельства установления столь высоких платежей: «Похоже, что именно такие споры скоро станут основными для «недружественной» риторики, поскольку арендодатели заинтересованы в скорейшем освобождении простаивающих помещений».
Как категория «недружественных действий других стран» сказывается на судебной практике с российскими контрагентами?
Анализируя судебные решения, можно заключить, что правоприменитель действует не всегда стандартизировано. Иногда введенные зарубежные санкции используются как убедительный аргумент для снижения или полного снятия ответственности за правонарушение, иногда — как способ введения реабилитационной, а не ликвидационной процедуры.
Как изменения в законодательстве могут повлиять на судебную практику?
19 августа в Госдуму внесли законопроект о принудительном лицензировании интеллектуальной продукции из недружественных стран.
Эксперты считают, что если закон начнет действовать, то последствия будут двоякими: с одной стороны, крупные киносети и онлайн-сервисы будут спасены, с другой, распространители, по мнению зарубежных контрагентов, пиратской продукции могут быть удалены из плеймаркетов.
Читайте в нашем журнале:
Поддельные инновации: чему нас научило дело основательницы Theranos Элизабет Холмс
Казус Брэнсона: почему не нужно путать хайп и инновации
Почему инвесторам нужно перестать игнорировать интеллектуальную собственность компаний
Источник фото: Flickr