28 июля патентное ведомство ЮАР зарегистрировало патент на пластиковый контейнер для еды, сконструированный по принципам фрактальной геометрии. Это, на первый взгляд довольно обыденное событие, наверняка войдет в историю — ведь автором изобретения впервые был признан не человек, а искусственный интеллект.
ИИ, создавшего контейнер, зовут Dabus (Device for the Autonomous Bootstrapping of Unified Sentience — устройство для создания единого сознания). Он представляет собой неупорядоченную группу самообучающихся нейронных сетей, которые, как пишут его создатели на официальном сайте проекта, «соединяет управляемый хаос».
Одни части Dabus создают концепцию изобретения, а другие критически оценивают его важность, значимость и эффективность. Если идея оказывается удачной, она начинает «расти», вовлекая в разработку все больше элементов системы. ИИ определяет самостоятельно даже сферу изобретения, поэтому его творения могут быть совершенно непредсказуемыми и никак не коррелируют с областью экспертизы его создателей. При этом система запоминает свои предыдущие решения, постоянно накапливая массив знаний.
Помимо контейнера для еды, у Dabus есть еще одно изобретение — проблесковый маячок для спасения при бедствиях. Он мерцает с определенным ритмом, который сложно игнорировать.
Отец Dabus — Стивен Талер, американский физик и основатель IT-компании Imagination Engines. Продвигать изобретения машины ему помогает команда юристов из университета британского Суррея во главе с профессором права Райаном Эбботом. Юрфак Суррея — один из главных центров юридических исследований, связанных с ИИ и другими компьютерными инновациями.
Помимо ЮАР, создатель Dabus и его команда еще в 2018-2019 годах подали заявки на изобретения в патентные ведомства нескольких стран — США, Канады, ЕС и Великобритании. Изобретателем в них значился ИИ, а правообладателем — Талер. Но все заявки были отклонены по на основании того, что автором был указан не живой человек.
При этом ни одно из ведомств не отрицало сам факт того, что машина может изобретать. Так, генеральный комиссар Британии по патентам в своем решении признал, что машина может быть изобретателем де-факто, однако не обладает правосубъектностью, что в том числе мешает ей подписать договор об отчуждении прав на изобретение в пользу Талера. Поэтому право на патент должно быть закреплено за создателем ИИ.
Кроме того, по законодательству почти всех стран, изобретатель должен быть идентифицирован как физическое лицо. В России автором патента может быть лишь «гражданин». Впрочем, в Парижской конвенции по промышленной собственности, главном международном документе, регламентирующем изобретательство, нет ничего о том, кем может быть изобретатель — там сказано лишь, что у него есть право быть упомянутым в патенте.
Как отмечает американский патентовед Сэм Удович, зарегистрировать изобретение удалось лишь в ЮАР из-за особенностей патентной модели страны — в ней отсутствует формализованная процедура патентной экспертизы.
В Австралии Dabus тоже получил отказ, однако Талер обжаловал отказ в Федеральном суде. Тот вынес решение в пользу изобретателя — патентная заявка была восстановлена. Теперь ее могут зарегистрировать — но на это может уйти до пяти лет.
В решении австралийского суда сказано, что комиссар патентного ведомства, отклонивший заявку. смешал два разных понятия — владельца патента и изобретателя:
«Только физическое или иное юридическое лицо может контролировать патент, быть его владельцем и патентообладателем. Сюда может входить и изобретатель, который является человеком. Но было бы ошибкой утверждать, что изобретателем может быть только человек. Изобретатель может быть и системой искусственного интеллекта, но в таких обстоятельствах он не может контролировать свое изобретение, быть его владельцем, или патентообладателем».
Проблема Dabus — лишь частность масштабного спора в интеллектуальной собственности о том, может ли ИИ считаться изобретателем или творцом. Многие иностранные юристы сходятся во мнении лишь в том, что современные законы об интеллектуальной собственности, в которых об изобретателе говорится как о «физическом лице», не подходят для эпохи, в которой человек — не единственный владелец интеллекта. Но в какую сторону нужно менять такие законы, пока неясно.
Время подумать у них есть — в качестве изобретателей роботы только начинают использоваться. Творение доктора Талера — это уникальный проект, который создан скорее для демонстрации потенциала ИИ, чем для разработки действительно важных технологий. Во всех других случаях люди используют ИИ как один из множества инструментов для изобретательства. В этом отношении он пока не слишком отличается от компьютеров. Однако генерировать тексты, несложные музыкальные композиции и изображения, которые тоже являются объектами интеллектуальной собственности, машины научились уже давно.
Российская юриспруденция тоже не осталась в стороне от этого спора. По словам юриста Online Patent, патентной поверенной России Анны Чернецовой, сторонники признания за ИИ права считаться изобретателем аргументируют это прежде всего тем, что такой шаг позволит снять вопрос выплаты авторского вознаграждения. А он зачастую является камнем преткновения между автором-работником и правообладателем-работодателем. Кроме того, это решение может привлечь дополнительные инвестиции в эту сферу.
Противники авторской субъектности ИИ, рассказывает Чернецова, настаивают на том, что в Гражданском кодексе четко прописан список всех возможных субъектов правовых отношений — это физлица, юрлица, муниципальные образования, субъекты РФ и государство. «В случае включения ИИ в этот список придется менять законодательство и решать массу вопросов, связанных с его правами и обязанностями в качестве субъекта правоотношений, зз объясняет юрист. — Например, по каким критериям определять его право- и дееспособность? Какую гражданскую ответственность предусмотреть для ИИ в случае нарушения прав других участников правоотношений?»
Признание ИИ автором объекта интеллектуальной собственности поставит вопрос о признании его прав на объект, продолжает Чернецова. Изобретение по российскому законодательству может быть служебным или неслужебным. В первом случае работник создает его для работодателя, который получает патент. Однако ИИ считаться работником не может.
Права на неслужебное произведение принадлежат самому автору. «Возникает ряд нерешенных вопросов: как фиксировать волеизъявление ИИ? Что будет являться доказательством такового волеизъявления? Как заключить договор на распоряжение правом между ИИ и традиционным участником правоотношений? Каковы критерии признания сделки недействительной/оспоримой в этом случае? На эти вопросы нет ответов», — констатирует эксперт.
Чернецова отмечает, что никаких серьезных подвижек в сторону изменения законодательства в пользу признания ИИ автором в России не происходит. По ее словам, недавно «Сбер» готовит заявку на патент на компьютерную программу, созданную при участии ИИ. «Но в правовом поле все пока остается без изменений, — поясняет юрист. — В качестве авторов были указаны разработчики Sber AI, которые обучили нейросеть, непосредственно написавшую код, и де-факто являющуюся автором написанной программы».
Заглавное фото: Flickr
Корейское экономическое чудо: история компании POSCO. Часть первая
COVID-19 и патенты: что изменилось в 2020 году
Какую роль сыграли патенты в японском экономическом чуде